— В России довольно много пациентов со стопроцентными показаниями для трансплантации лица, но сколько их точно, вам никто не скажет,— констатирует Сергей Богданов, заведующий ожоговым центром Краснодарской краевой больницы N1.— Такие люди вынуждены вести скрытную жизнь, как правило, они почти не выходят из дома, а когда выбираются, скрывают лица. То есть психологически эти пациенты совершенно сломаны, и трансплантация лица — единственный шанс обрести себя.

Впервые о полной пересадке лица в России задумались в 1999 году после истории с победительницей конкурса красоты “Мисс Сочи” Элеонорой Кондратюк, которой плеснули в лицо серной кислотой. Девушка получила обширные ожоги и частично лишилась зрения. Все это время она лечилась и в Краснодаре, и за рубежом, перенесла более 300 операций, но результат до сих пор далек от удовлетворительного.

Сейчас в России пока сделано пять полных пересадок кожи лица, включая уникальное восстановление всей кожи лица у малыша, обгоревшего на пожаре в Краснодаре. Их проводил как раз Сергей Богданов.

А в Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге лицо пересадили вместе с мягкими тканями. Пациентом стал военнослужащий, обезображенный после электрического ожога. Медики готовились три года. Пришлось даже внести изменения в закон “О трансплантации” — добавить пункт о возможности пересадки мягких тканей. Теперь по закону у медиков нет никаких препятствий для проведения подобных операций и у нас.

Пока лидерами по трансплантации лица остаются Франция, Испания и США, но в последнее время эта медицинская география расширяется — пересадки лица делали в Финляндии, Турции, Польше.

Хирург Юрки Тернвалл из клиники Helsinki Hospital встречает своих пациентов с пластмассовым черепом в руках. Это не эпатаж, а новейшие медицинские технологии. Клиника специализируется на челюстно-лицевой хирургии, и каждому больному перед операцией в первую очередь делают томографию, а по ней — трехмерную модель его головы, которую потом распечатывают на 3D-принтере в натуральную величину. Так что доктор может долго практиковаться и подогнать имплантаты сначала в компьютере, а потом и на пластмассовом черепе. После операций пациенты обычно забирают черепа на память.

Без сердца и без печени человек умрет, а без лица, теоретически, можно жить. Но оказывается, лицо для нас самое дорогое: очень сложно обрести себя без него

Этот подход здорово помог финским хирургам 22 февраля этого года, во время первой в стране пересадки лица. Операция выдалась сопоставимой по сложности с американской: пациент получил новые зубы, обе челюсти, нос, внутреннюю поверхность рта. Даже пластмассовая модель его черепа перед операцией выглядит жутко: нос и верхняя челюсть отсутствуют полностью, а на нижней торчит одинокий зуб. Обычно такие травмы бывают при ожогах и взрывах. Интересно, что в Финляндии, в отличие от США и Франции, очень серьезно относятся к персональным данным больных. Скрывают даже пол пациента. Известно только, что он (или она) 15 лет прожил с изуродованным лицом и даже пищу принимал через трубочку.

— В Америке в ходе подобных операций 4-5 часов тратят только на примерку и подгонку донорского лица. У нас, благодаря 3D-моделированию, процесс занял меньше 10 минут,— говорит Юрки Тернвалл.— Кости донора и кости реципиента были подогнаны одна к другой еще в компьютере. Соответственно, и вся операция заняла не 25-26 часов, а только 21 час.

Через два месяца финский пациент выписался и начал новую жизнь с новым лицом. Впрочем, эта жизнь дается таким людям нелегко.

— Новое лицо не должно быть маской, мимика должна работать, веки моргать и так далее. Поэтому пока лицо прорастает нервами, нужно давать нагрузку на мышцы, которые могут за это время атрофироваться,— рассказывает Сергей Богданов.— Кроме того, пересадив почку или сердце, хирурги применяют схемы иммуносупрессивных препаратов, отработанные на сотнях тысяч пациентов, а здесь ситуация совершенно иная.

Помимо Изабель Динуар, официально скончавшейся от онкологического заболевания, сегодня известно о двух других пациентах с пересаженными лицами, ушедших из жизни — в обоих случаях причиной смерти был отказ или неправильное применение препаратов, подавляющих иммунитет.

— Разумеется, это серьезная проблема. Однако, несмотря на все эти сложности, технологии развиваются, и число людей с пересаженными лицами будет расти. Думаю, что только в России в ближайшие годы будет произведено не менее 10 таких операций,— рассуждает Сергей Богданов.— И в ближайшее время этические вопросы будут более актуальны, чем медицинские. Ну, например: кому и чье лицо можно пересадить? Ведь без сердца и без печени человек умрет, а без лица, теоретически, можно жить. Но оказывается, что именно лицо для нас самое дорогое, и нам очень сложно обрести себя без него.

Сегодня считается, что если у человека после травмы в каком-то виде сохранена подвижность лица, он может моргать, глотать и говорить, то трансплантация ему не показана. Поэтому среди профессионального сообщества широко обсуждался случай, когда в США 19-летнему юноше, у которого после ожога сохранялись все перечисленные функции, врачи согласились пересадить лицо сильно пожилого человека. Результат оказался плачевным: внешне пациент не выиграл, зато теперь он вынужден принимать до конца жизни лекарства, что привело его в глубокую депрессию. Вообще вопрос принятия нового лица тоже неоднозначен.